В мире этот греческий остров известен больше как Корфу. Греки предпочитаютназывать его Керкира, несмотря на то, что такое же имя носит и главныйгород острова; себя жители острова именуют керкирийцами. Почему возниклоразночтение -- об этом речь пойдет дальше. Мы же, во избежание путаницы,остановимся на названии -- Корфу.
Итак, остров, лежащий в Ионическом море, у западных берегов Греции,самый северный в цепочке Ионических островов. Площадь его около 600 кв.км., северная часть -- гористая, южная -- холмистая. Горы сложены в основномизвестняками и сланцами. Геологические особенности острова сходны с тойчастью материковой Греции, которая находится напротив него. Когда-то, миллионылет назад, остров и материк составляли единое целое.
Климат мягкий, субтропический, средиземноморский. Средняя температуралетом +30оС, зимой +10оС. Дождливое время -- с сентября по март.
На острове проживает 110 тысяч человек, в городе Керкире -- 36 тысяч.
Корфу -- самая близкая к Италии точка Греции. Остров лежит на перекресткеморских дорог, это место встречи Востока и Запада, и неудивительно, чтовеками он не знал покоя... Римляне, норманны, крестоносцы, венецианцы,турки, французы, англичане -- кто только с мечом и огнем не проходил поэтой земле, оккупируя ее на десятилетия, а то и столетия. И в этом котлесобытий рождалось неповторимое культурное лицо Корфу. Лицо, которое нам,группе российских журналистов, предстояло увидеть.
Мне показалось, что мы не приземлились, а приводнились: о посадочнуюполосу били волны. Лил дождь. За его плотной стеной расплывались огни близкогогорода. Но было тепло, и пахло морем и югом.
Первая встреча с незнакомой землей -- это всегда обещание. Так былои на этот раз. Вглядываясь в темный блеск моря, в черные силуэты кипарисов,мертвенно белеющие стены домов и снова -- в мокрое полотно горной дороги(наша гостиница "Сан-Стефано" находилась в стороне от Керкиры),я ощущала в ночном пейзаже острова, утонувшего в потоках дождя, что-тотревожное.
Утром остров предстал в сиянии солнца. Безмятежно голубело море. Гористаялиния берега была изрезана бухточками и заливами. Серо-зеленые склоны,поросшие оливами и кипарисами, дышали свежестью и спокойствием. Красныечерепичные крыши доверчиво сбегали со склонов к морю.
Эта идиллическая картина не была, как я поняла потом, случайной улыбкойприроды, ожившей после дождя. Таков был весь остров и во все дни, которыемы провели здесь.
И все-таки ночной Корфу не уходил из памяти. Словно в те часы приоткрылосьпотайное дно...
Чудотворец
У острова и главного города есть покровитель -- святой Спиридон. Чудотворец,как называют его местные. Уже много веков керкирийцы поклоняются его мощам."Тайна, которую не понять неверующему", -- сказал об этом ГеоргиосКудас, по-русски Георгий, наш гид и переводчик. Георгий по специальностиисторик, семь лет назад окончил Ленинградский университет. Забегая вперед,скажу, что его интерес к прошлому своего острова, знание истории помоглилично мне приподнять завесу над умиротворяющим пейзажем и благополучнойв целом жизнью сегодняшнего Корфу.
Церковь святого Спиридона находится в Керкире, в самой гуще улочек Старогогорода. Ее высокая колокольня с красным навершием видна отовсюду. Она-тои привела нас к стенам церкви. Пытаюсь сфотографировать колокольню -- невходит в кадр. Отхожу дальше -- натыкаюсь на сидящих за столиками кафе,еще дальше -- на продавцов сувениров. Улица узкая, обочины, да и проезжаячасть заполнены людьми. Идет обычная жизнь -- шумная, беззаботная, лишьу входа в церковь люди затихают и молча, перекрестившись, втыкают горящиесвечи в длинный лоток с песком.
Церковь была построена в 1590 году. Жил же епископ Спиридон в V веке.Его останки хранились в Константинополе, но после захвата города туркамив 1453 году некий человек перевез мощи в Керкиру и отдал их, как рассказывают,одной богатой семье с условием, что каждое ее поколение будет поставлятьцеркви одного священника. Мощи хранились в семейной церкви, пока городне собрал деньги и не построил новую, достойную Чудотворца.
Богато ее убранство. Мраморный иконостас, свод в иконах-медальонах,заключенных в золотые рамы, деревянные резные стулья вдоль стен... Служительпроводит нас к скрытой в глубине церкви серебряной раке, украшенной иконкамииз эмали. Священник с пением-молитвой открывает два окошечка в крышке раки,в одном из них видно темно-коричневое, пергаментное лицо...
Люди гуськом подходят к раке, целуют ее, крестятся. Горят свечи.
Несколько чудес сотворил святой Спиридон. Легенды о них передаются изпоколения в поколение, и Георгий охотно поведал их.
...В XVII веке страшная эпидемия чумы обрушилась на Керкиру. Ничто,казалось, не могло ее остановить. Люди шли в церковь и молили, стоя наколенях, святого Спиридона помочь им. И в одну из ночей люди увидели надхрамом святого сияние. Эпидемия пошла на убыль. На восточной стене Старойкрепости есть глубокие царапины: легенда говорит, что это следы когтейстарухи-чумы, которую гонял Спиридон.
...А в 1716 году, в августе, во время длительной турецкой осады, случилосьследующее. Город изнемогал, готовый вот-вот сдаться. Ночью разразиласьстрашная гроза -- обычно в это время гроз не бывает, и турки увидели устен крепости огромного монаха. В одной руке он держал крест, в другой-- факел... Турки, испугавшись, сняли осаду и ушли.
-- Факты подтверждают: турки сняли осаду именно в эти дни и ушли безвидимых на то причин, -- прокомментировал Георгий свой же рассказ.
Мы сидим с Георгием в садике, перед зданием муниципалитета, коротаявремя в ожидании назначенного часа встречи с номархом. И наблюдаем спокойнуюжизнь площади, бывшей в далекие времена венецианского владычества общественнымцентром города. Само здание муниципалитета, построенное в конце XVII века,напоминает венецианские дворцы. Желтоватый камень, высокие закругленныеокна, кованые решетки и одинокая раскидистая пальма перед входом...
Дети катаются по площади на роликах и велосипедах, взрослые беседуютпод тентами кафе, солнце играет на ярких цветочных клумбах...
-- Похоже, святой Спиридон сегодня может отдыхать, -- говорю я. Георгийсдержанно улыбается.
Мои наблюдения в какой-то мере подтвердили и слова номарха АндреасаПагратиса. В его ведении находятся остров Корфу и ряд мелких островков.
-- У нас можно хорошо и спокойно отдохнуть, -- начал разговор о Корфугосподин Пагратис и добавил, вспомнив, видимо, откуда мы приехали: -- Преступностинет, на острове всего 241 полицейский...
Далее номарх коснулся туризма, который дает им 80 процентов дохода.Туристический бизнес находится в частных руках, но государство, конечно,помогает. Одних только гостиниц, не считая сдающихся частных квартир, --сорок тысяч. В прошлом году приняли миллион гостей, были и русские, нопока немного, а так хотелось бы, чтобы они открыли для себя Ионическоеожерелье...
При этих словах господин Пагратис взглянул на икону святого Спиридона,висевшую на стене кабинета, словно прося содействия у Чудотворца.
Четыре раза в году Керкира отмечает день святого Спиридона. Серебрянуюраку с останками святого носят по улицам города в сопровождении митрополитаи оркестра. Интересно, что литании проводятся в память тех событий, окоторых рассказывают предания. А 10 августа, накануне литании, проходитпраздник-представление "Варкарола". Освещенные лодки выходятиз бухты Гарица, и оживает легенда о том, как появился святой у стен осажденнойкрепости, держа в руках факел...
Одиссей и корабль феаков
Наш путь лежит на западное побережье острова, в места, воспетые Гомером.
О том далеком времени, когда керкирийцы поклонялись богам Олимпа, сохранилосьнемало свидетельств. И, в первую очередь, -- археологические находки: уникальныйкаменный "фронтон Горгоны", созданный, вероятно, в 585 году дон. э. и украшавший храм Артемиды; фрагмент фронтона храма с изображениемДионисия; медные скульптуры Афродиты и т.п.
Да и название -- Керкира -- тоже связано с греческой мифологией. НимфаКеркира, дочь реки Асопу, ослепила своей красотой бога моря Посейдона.Он украл ее, отвез на остров; их сын Феак стал отцом всех феаков, первыхжителей острова. Только много столетий спустя, в византийские времена,остров стали называть Корифо (по-гречески "вершина"), посколькунад акрополем возвышались две вершины. Тогда же появилось и латинское названиеострова -- Корфу. Но греки, как уже говорилось, по-прежнему верны нимфеКеркире...
Дорога бежит по просторной долине. Деревни -- дома под красными черепичнымикрышами, беленые стены, прикрытые листвой оливковых деревьев, -- следуютодна за другой. Это знаменитый плодородный луг Ропа. Чем ближе к побережью,тем холмистее становится местность, и вот уже серпантин дороги кружит посклонам гор.
Одна из западных точек острова -- Ангелокастро ("Крепость ангелов").На вершине скалы сохранились развалины византийской крепости XIII века.Здесь день и ночь несли дозор стражники, охраняя побережье от венецианскогофлота. В случае опасности зажигали факелы, и свет их был виден в Керкире.
Неподалеку от Ангелокастро, чуть южнее -- Палеокастрица ("Стараямалая крепость"). Это место, застроенное сегодня отелями, весьма любимотуристами, потому как пляж Палеокастрицы вокруг шести заливов -- один изсамых красивых на острове. А когда-то здесь разворачивались события, участникомкоторых был легендарный Одиссей...
Монастырь Палеокастрица стоит на возвышенности. Его ворота открыты длявсех. Я хожу по мраморным плитам двора, любуюсь светлыми стенами, увитымилиловыми и красными цветами, невольно слушаю то немецкую, то английскуюречь в разных уголках двора, вижу, как бросают люди монетки в колодец,прикрытый металлической решеткой, но меня непреодолимо тянет к монастырскойстене, за которой открывается вид на море.
...Обрывистые, покрытые зеленью берега. Пенная полоса прибоя. Прозрачно-голубыезаливы. Вдали от берегов они темнеют, наливаются синевой, и эту синеву,подобно кораблям, вспарывают скальные островки.
Откуда-то появился Георгий. Он тоже долго смотрел на море, а потом,показав на островок, похожий на древнегреческую триеру, сказал:
-- Корабль Одиссея.
И тут же последовала легенда. Возвращаясь домой, Одиссей, царь Итаки,остановился на острове феаков. Они гостеприимно приняли его, потом снарядиликорабль и доставили Одиссея на родной остров. Но на обратном пути разгневанныйПосейдон (греческие боги ведут себя как люди) превратил корабль феаковв скалу.
-- Самое интересное, -- заметил Георгий, -- что Гомер упоминает в "Одиссее"о пребывании своего героя на острове феаков и описывает, похоже, именноту картину, которую мы сейчас видим: заливы, Большое море, каменные острова...
"Бессонница. Гомер. Тугие паруса..." -- откуда-то из глубинпамяти всплывают строки. Может, и правда все это было? И уже спадает глянецс пейзажа, и видятся древний город Алкинос на месте Палеокастрицы, и дочьцаря феаков Навсикая, которую здесь, у ручья, повстречал герой Гомера,и дружные взмахи гребцов на триере, увозящей Одиссея.
Может быть, из тех времен пришел древний символ острова -- изображениетриеры, которое так часто встречается на Корфу и сегодня?
Мастер из Перитиа
-- Хотите увидеть творение мастера XII века? -- спросил Георгий и, недожидаясь ответа, пообещал: -- Не пожалеете.
Дорога шла вдоль восточного побережья, на север. Справа -- берег моря,изрезанный бухтами, солнечная синева; слева -- невысокие горы, покрытые,как, впрочем, повсюду на острове, густой зеленью. Вглядываюсь в нее, чтобыразличить, что же за растения образуют этот зеленый покров. И тут вспоминаюслово -- маквис! Так ботаники называют формацию растений из вечнозеленыхкустарников и деревьев, которая встречается в странах со средиземноморскимклиматом. Да, это был именно маквис -- живое буйное переплетение можжевельника,мирта, дикой фисташки и еще каких-то незнакомых растений и трав. А рядом-- серо-зеленая листва оливковых деревьев, прорезанная темными пиками кипарисов...
Под кронами олив, у могучих узловатых стволов, разложены черные сетис мелкими ячейками. Наступало время сбора урожая, и ни один плод не долженбыл пропасть. Ведь это достаток крестьянина -- греческие оливки и оливковоемасло знают во всем мире.
Сейчас на острове около четырех миллионов оливковых деревьев -- серьезнаяотрасль экономики, ничего не скажешь. А между тем -- как это ни парадоксально-- засадили остров оливами во времена правления венецианцев. Они обязаликеркирийцев разводить оливы, и, наверно, многие могучие ныне деревья помнят,как это начиналось: ведь оливы живут четыреста лет и дольше.
Впрочем, с подобными парадоксами мы еще не раз встретимся на острове:война, кровь, пожары (какая оккупация обходится без этого?) и благие начинаниязавоевателей (диктуемые зачастую своими интересами), которые ложились вкопилку культуры исстрадавшегося народа.
Дорога привела нас в городок Кассиопи, стоящий на северном берегу. Здесь,как почти во всех деревнях-городках острова, сохранились следы давней истории:церковь XVI века, построенная на месте храма Зевса, развалины крепостина холме, маленький, оживленный порт с белыми корабликами. Но мое вниманиепривлек скромный обелиск из белого мрамора, стоящий на пристани. По бокамего лежали две старинные, заржавленные пушки.
-- Это памятник неизвестному солдату, -- пояснил Георгий. -- Греку,итальянцу, французу -- каждому, кто погиб на этой земле. А пушки -- с затонувшихнеподалеку венецианских кораблей. Знаете, -- помолчав, добавил он, -- надопройти через века страданий, чтобы подняться до всепрощения...
От Кассиопи мы повернули в глубь острова, словно отвернувшись от моря.Так же отвернулись от него когда-то те, к кому мы сейчас едем. Они бежалиот врага в глубь острова, ища укрытия в высоких горах. Машина с трудомсправляется с подъемом. Все меньше оливковых деревьев, кругом -- обнаженныйсерый камень. Дальше не проехать.
По узенькой тропке спускаемся к домам деревни Перитиа. В нос бьет острыйовечий запах, пахнет и разогретым на солнце камнем, пожухлой травой. Кругом-- желто-зеленые горы, они цепью уходят к горизонту. Георгий показываетна одну из них: это Пантократор, 906 метров, самая высокая на острове.Неподалеку от этой горы добывают белый камень.
Дома в Перитиа стоят кучно -- большие, возведенные из грубо отесанныхкамней. Мостовая, выложенная камнем, ведет к церквушке, сложенной из такихже камней. Деревня словно вымерла -- ни души. Вдруг из-за домов послышалсясобачий лай. Идем туда и видим такой же каменный дом, но явно обитаемый.У крыльца стоит машина и несколько столиков под тентом -- таверна.
Присаживаемся за столик, и хозяин, молодой еще, приносит запотевшиебутылки колы. Он охотно вступает с нами в разговор, рассказывает о своейдеревне. Ему помогает Георгий.
-- Вот так и живем здесь вдвоем с женой, да еще два пастуха стадо держат...Но народу приезжает много, некоторые пешком через горы приходят -- посмотреть,как жили наши предки. Потому и открыли мы таверну. Решили что-то вродемузея под открытым небом создать.
-- А государство помогает? -- спрашиваю у хозяина.
-- Мало. Все дома частные, каждый сам должен думать о ремонте и сохранностисвоей "крепости". Большинство же владельцев живут на побережье,лишь наезжают сюда. Потому и появляются такие объявления -- видите на соседнемдоме? -- "Продается"...
-- Ну а церкви?
-- Церкви тоже частные, у каждой семьи своя...
-- В деревне было очень много церквей, -- говорит Георгий, -- поэтомуи назвали деревню Перитиа -- Пери та Тия, что в переводе означает "О,божественные". Иногда название переводят как "Деревня, окруженнаябогами". Поселение существовало уже в XII веке.
-- Откуда это известно?
Георгий уже привык к нашим уточняющим вопросам и потому, достав записнуюкнижку, быстро нашел нужную страницу и прочел:
-- "Мастер камня Константинос из деревни Перитиа принимал участиев строительстве монастыря". Запись эта сделана в рукописи, которуюнашли в близлежащей обители. Датировалась рукопись XII веком. Отсюда ивывод.
-- А какие-нибудь подробности о мастере сохранились?
-- Увы, больше ничего. Но перед вами -- творение его и его сотоварищей-- дома, церковь -- смотрите и судите сами о их мастерстве.
Поднимаюсь по каменным ступенькам одного из домов. Три комнаты, кухня.Высота -- полтора человеческих роста. Хорошо видна кладка стен -- камнибольшие, плотно пригнанные. Черный, сильно закопченный зев печки -- сколькоже веков здесь горел огонь... Окон несколько, довольно больших. Горячийсвет, льющийся из них, согревает серый камень стен. В окне -- горы, горы,горы...
Вообще в этот день Покровитель острова решил, похоже, убедить нас втом, что на Корфу живут трудолюбивые и находчивые люди. И убедил.
Когда мы снова выбрались к морю, на северное побережье, в местечко Ахарави,нас принял Базиль Харлафтис, владелец большого гостиничного городка "Гелина".
Точнее, познакомились мы с ним уже сидя за обеденным столом, под тентом,в двух шагах от кромки прибоя. Как-то незаметно к нам подошел крупный пожилойчеловек в кепочке-бейсболке. Он подсел к краю стола, закурил сигару, поднялбокал красного вина и сказал:
-- Добро пожаловать!
Тут-то и выяснилось, что это и есть Базиль Харлафтис, по-нашему, Василий,который так рад видеть российских журналистов за своим столом...
Слово за слово, и всплыла любопытная история. Василий -- бывший моряк,и, когда пришло время оставить флот, он купил большой участок плоской болотистойземли у моря и начал его обустраивать. Сейчас здесь было все, как на хорошемкурорте.
-- И много народу к вам приезжает? -- спросила я хозяина "Гелины".
-- Много, -- ответил он, попыхивая сигарой. -- Но в основном немцы.А мне хотелось бы видеть людей из разных стран. Скучаю по общению со всеммиром... Хотите, удивлю? -- вдруг ни с того ни с сего весело спросил Василий.
Он подозвал официанта и что-то шепнул ему. Юноша понимающе склонил голову.Через минуту на столе стояла бутылка с желтым напитком и тарелочка с желтымиплодами. Они были похожи на крупные абрикосы или желтые сливы.
-- Кум-куат. Не пробовали?
-- Даже не слышала. А что это?
-- Сначала попробуйте, -- сказал хозяин и наполнил рюмки.
Ликер был густым, сладким, а фрукты, сваренные в сахаре, по вкусу напоминалицукаты.
-- Это китайский апельсин. Наш остров -- единственное место в Греции,где поспевает эта диковинка, -- с удовольствием объявил Василий. -- А привезее еще в прошлом веке из Китая некий дипломат, который хорошо знал природныеусловия острова. Кум-куат прижился. Само-то деревце невелико -- метра полторавысоты, а плоды светятся, как солнышки. Нет, нам есть чем удивить гостей,пусть приезжают.
Печальная Сисси
К югу от Керкиры, недалеко от города, стоит дворец "Ахиллио".Тень Елизаветы, императрицы Австро-Венгрии, до сих пор бродит по его прекраснымзалам в окружении мраморных героев греческой мифологии.
Дворец построили для Елизаветы в 1890 году. Жена императора Франца-Иосифа,измученная пленом Шенбрунна -- императорского дворца в Вене, лишившаясядетей (дочь ее умерла маленькой, сын -- эрцгерцог Фердинанд покончил жизньсамоубийством), искала отдохновения своей исстрадавшейся душе. И она нашлаего на этом острове, на берегу залива Иллайко. Здесь печальная Сисси, какназывали ее керкирийцы, жила в ином, ею самой созданном мире.
...Белые колонны портика, высокие окна трех этажей, наполненные солнцеми морским ветром, просторные балконы -- итальянские архитекторы, построившиедворец в стиле неоклассицизма, вероятно, понимали состояние Елизаветы,и поэтому здание получилось строгим и нарядным одновременно; оно глядитокнами и в сад, и на море, словно сливаясь с природой.
У кромки высокого берега Елизавета поставила скульптуру своего самоголюбимого героя -- Ахилла. То был "Ахилл умирающий" -- сильный,красивый юноша, лицо которого искажено смертельной мукой. Вильгельм II,кайзер Германии, ставший владельцем замка после смерти Елизаветы, отодвинулскульптуру в глубь сада, а на ее месте появился "Ахилл побеждающий".Вильгельм ценил фанфары победы, Елизавета -- движения человеческой души...
Много времени она проводила в часовне, пристроенной во дворце к залуприемов. Там, в уединении, перед иконой-картиной Богородицы с младенцеми фреской "Суд над Христом", Елизавета, говоря ее словами, "обращаласьк Богу без посредников". Я вижу ее прелестное лицо, печальные глаза,волосы, украшенные цветами... Привядшие астры стоят возле портрета на столике,перед входом в часовню.
Я вижу ее и в саду -- среди вековых олив, пиний, кипарисов, среди яркихцветов, у бюста Байрона. Склоненную над книгой, подобно мраморной нимфе...
Недолго отдыхала душой Елизавета на этом благословенном острове. В 1898году, в Вене, она была убита итальянским анархистом Луиджи Луччини. Егофотографии сохранились. Небритый тщедушный молодой человек в шляпе-котелке,вот его ведут жандармы в начищенных мундирах, вот и орудие убийства --заточка из напильника на деревянной ручке...
Мне показалось, что керкирийцы считают Сисси своей. Видимо, ее любовьк острову, нравственная чистота и несчастливая судьба находят отклик вих душах. Иначе бы они не вернули дворцу прежний облик (во время войныв нем был госпиталь, потом казино), вновь поселив в его стенах печальнуюСисси.
Золотой меч адмирала
Старая крепость стоит на высоком холме с двумя вершинами и обращенасвоими могучими стенами к морю. Ее построили венецианцы в XVI веке, хотяначинали строить еще византийцы. Вдали высится Новая крепость. Это тожеработа венецианцев, XVII век. Между крепостями лежат старинные кварталыКеркиры -- Старый город.
И в городе, и в крепостях, превращенных сегодня в музеи, всегда многонароду. Беззаботная яркая толпа туристов движется по длинному мосту, соединяющемугород и Старую крепость; войдя в крепость, толпа распадается, люди скрываютсяв галереях и бастионах.
...Мощные стены. Лестницы, вырубленные в камне. Подземные ходы. Каменныетуннели. Холодно и страшно, но виток за витком -- выше, выше, и вот ужепод рукой шершавый бортик стены, отвесно уходящей вниз. Передо мной --море.
С высоты отлично видны близкое зеленое пятно острова Видо и рядом пятнышкоостровка Лазарето, потом синева пролива и горы близкого материка. Глядяна эту панораму, можно реально представить, что происходило здесь, на безмятежномсегодня сине-голубом просторе, 18 февраля 1799 года. В этот день русско-турецкаяэскадра штурмовала крепость Корфу. Руководил операцией с борта корабля"Св. Павел" вице-адмирал Федор Федорович Ушаков1.
Это по его замыслу штурм начался с боя за остров Видо, который был ключомк Корфу. Видо пылал... Русские корабли, выстроившись полукружьем, развернулипушки в сторону крепости. У стен ее, зиявших брешами, поднимались лестницы.Натиск с моря и суши был столь велик, что утром следующего дня французысдались. Крепость пала.
О чем думал и что чувствовал после победы Ушаков, готовивший этот штурмоколо четырех месяцев? Может, о том, что теперь, после освобождения всехИонических островов и последнего из них, главного -- Корфу, планам Наполеона,рвавшегося на Восток, пришел конец? Ведь именно успешные военные действияНаполеона на Средиземноморье заставили объединиться недавних врагов --Россию и Турцию, а также примкнуть к этому союзу Англию.
Но радость победы принесла адмиралу и новые заботы. Сразу после взятияКорфу Ушаков -- и об этом говорят документы -- был крайне озабочен тем,чтобы восстановить на освобожденном острове порядок и спокойствие. Когдачерез некоторое время эскадра Ушакова уходила с Корфу, она покидала ужеберега только что родившейся Республики Семи Островов. Благодарные жителиКорфу преподнесли Ушакову золотой меч, усыпанный алмазами...
И снова вниз -- по каменным переходам и лестницам. На одной из площадоквижу две пушки -- явно старинные, позеленевшие от времени. С трудом различаюклеймо -- двуглавый орел! Значит, ушаковские...
Возле Старой крепости раскинулась главная площадь города -- знаменитаяСпианада. Широкая, просторная, зеленая, она была когда-то испытательнымполигоном для крепостных орудий. Сейчас в зелени деревьев белеют памятники,по улице Дусмани, разделяющей площадь на Верхнюю и Нижнюю, катят нарядныеконные экипажи...
Я хожу от памятника к памятнику, рассматриваю здания, окружающие площадь,и мне открывается история города, которая вершилась после Ушакова.
Вот монумент Союза Ионических островов с остальной Грецией. Это событиепроизошло 21 мая 1864 года, и каждый год в этот день Нижняя площадь принимаетпраздничные шествия.
Неподалеку от этого памятника, через улицу, тянется аж на два кварталаудивительное здание -- Листон. Нижний этаж его -- высокие закругленныеарки с венецианскими фонарями. Теплый песочный цвет стен, изящные линииарок, блеск фонарей -- это творение французского архитектора Лессепа, которыйпостроил подобное здание и в Париже, на улице Риволи. Кстати, именно французызасадили деревьями Спианаду, превратив площадь в прекрасный парк.
К площади примыкает и Старый дворец с триумфальными арками входа. В1819 году, когда построили дворец, в нем размещался сенат Ионических островов,потом в нем жили английские правители. В саду стоит памятник одному изних -- Фредерику Адаму, создателю сети водоснабжения на острове. Памятникпоставили сами керкирийцы. К слову, они по сей день благодарны англичанами за прекрасные дороги.
Помнится, когда мы с Георгием осматривали площадь, он обронил: "Мы,керкирийцы, -- люди мира...", имея в виду то культурное влияние, котороеоказали на жителей острова все исторические события. Но, подумав, добавил:"И все-таки греки".
...У памятника Иоаннису Каподистрии всегда людно. Каждый керкириец знаетбиографию Иоанниса и гордится им. Он родился на этом острове, однако судьбаего оказалась тесно связанной с Россией: долгие годы Каподистрия находилсяна русской дипломатической службе. А в 1827 году он -- в ходе греческойнационально-освободительной революции -- стал первым правителем освобожденнойГреции. Но через четыре года был убит, возможно, теми (есть такая версия),кому не нравилась его тяга к России, к добрым отношениям с ней.
Когда Ушаков стоял с эскадрой у стен Корфу, Иоаннису было 23 года...Тогда на Ионических островах действовала большая "русская партия"и двухтысячное ополчение керкирийцев сражалось вместе с русскими. Еще доштурма делегация островитян поднималась на борт корабля "Захарий иЕлисавета" и слезно молила русских моряков не высаживать на островтурок. Керкирийцы знали, что такое поголовная резня... Все эти событиянаверняка не могли пройти незамеченными для молодого Каподистрии и, бытьможет, многие его последующие дела и неизменная симпатия к России истокамисвоими уходят в те годы...
Но, похоже, я несколько задержалась на площади Спианады. А ведь за ней-- до самой Новой крепости -- вьются улочки Старого города-кадунии. Поэтим кадуним наверняка ходили ушаковцы: город строили еще венецианцы, ион почти не изменился с тех давних пор. Здесь нужно отбросить карту и идти,следуя причудливым извивам улочек. Они выводят то к византийской церкви,то к площади с источником, одетым в камень, то к венецианской лестнице...
И хотя Старый город заповедан, музейной тишины здесь нет. Напротив.Тарахтят мотоциклы, всюду идет бойкая торговля, поток пешеходов вливаетсято в одну, то в другую уличную воронку.
Кажется, я уже зашла туда, куда пестрая людская волна не докатывается.Поднимаю глаза на табличку и вижу -- улица Ушакова! Иду по ней, касаясьруками стен домов по обе стороны. Дома в основном трехэтажные; на стенахиных, свежих после ремонта, отчетливо виден квадрат старой штукатурки.(Вспоминаю: Георгий говорил, что ремонт дома -- дело каждого хозяина, но,ремонтируя здание, хозяин обязан оставить образец старого покрытия.) Междудомами, на высоте, сохнет белье. Пожилая женщина в черном тащит сумку совощами. Процокала каблучками по каменной мостовой девушка... И снова тихо.
А где-то вблизи слышны голоса большой улицы. Иду на них, и улица Ушаковавыводит меня на улицу Каподистрии...